— Ты где там ТАСКАЕШЬСЯ, КОБЫЛА? Мы уже целый час стоим под дверью, -ВОПИЛА тётя Зина

Внезапно разразившийся телефонный звонок ворвался в утреннюю тишину, нарушив покой спальни. Марина с огромным трудом заставила себя открыть слипающиеся глаза и протянула руку к прикроватной тумбочке. На экране высветилось имя «Тётя Зина». Сердце невольно сжалось – ведь их последний разговор произошёл больше года назад, во время скандальной сцены на бабушкином дне рождения.

— Алло, — прохрипела она, очищая горло от ночной сухости.

— Мариночка! Ради всего святого, не клади трубку! — В голосе тёти Зины прозвучала непривычная мягкость. — Я понимаю, что между нами были напряжённые моменты… Но мы с дядей Петей собираемся посетить Новосибирск через неделю. Не возражаешь, если остановимся у тебя дня на два?

Марина резко села, встряхивая головой, чтобы окончательно проснуться. Перед её глазами мгновенно промелькнули картины того давнего конфликта.

— Когда ты, наконец, подумаешь о замужестве? — гремела тогда тётя Зина, не стесняясь громкости. — В твоём возрасте я уже вырастила двоих детей! А ты всё ходишь одна, только о карьере помышляешь. Какая же ты эгоистичная! Бабушка из-за тебя так и не дождётся внуков!

— Тётя Зин, я… — начала было Марина, но осеклась. — Я больше не живу в Новосибирске. Я переехала.

— Что значит переехала? Куда? — Голос тёти снова обрел командные нотки.

— В Красноярск. Три месяца назад.

На том конце линии повисла долгая пауза, наполненная немым удивлением.

— И ты намеренно скрывала это от родной тёти? — возмутилась та. — А мать знает?

— Конечно, знает, — ответила Марина, чувствуя, как внутри начинает подниматься волна тревоги. — Просто мне нужно было начать всё заново, с чистого листа.

— Вот как? — протянула тётя Зина. — Ладно, но мы всё равно заглянем. Дядя Петя давно хотел посмотреть Красноярск. И Димка с Настей, твои двоюродные, тоже хотят тебя повидать…

— Тётя Зина, нет! — почти закричала Марина. — У меня ремонт!

— Да какой там ремонт! Мы можем и на полу переночевать, — отмахнулась тётя.

— Правда, не надо, — взмолилась Марина. — Я слишком занята. И квартира совсем маленькая…

Но тётя уже не слушала, продолжая говорить что-то дяде Петю. Соединение оборвалось.

Следующие семь дней превратились для Марины в бесконечное испытание. Она постоянно думала о характере своей тёти: если та что-то решила, то никакие препятствия её не остановят. Телефон не умолкал от бесконечных звонков, но она методично сбрасывала каждый из них.

А затем произошло самое страшное. Субботним утром, в семь часов, пришло сообщение: «Мы стоим под твоим подъездом. Спускайся, помоги с вещами.»

Марина онемела. Они, должно быть, нашли её старый адрес в Новосибирске. Её пальцы задрожали, набирая текст: «Я же сказала – я в Красноярске!»

Ответ пришёл спустя минуту, а следом раздался яростный звонок.

— Где ты шляешься, безответственная?! Мы уже час ждём под твоей квартирой! — кричала тётя, судя по всему, уже стоя у входной двери.

Из телефона послышался грохот – видимо, тётя действительно добралась до старой квартиры Марины и теперь колотила в дверь.

— Открой немедленно! Я прекрасно знаю, что ты дома! — донёсся телефона требовательный голос.

Внезапно….

Полная история в первом комментарии.

…Внезапно послышался скрип дверей — но не с её стороны. На лестничной клетке кто-то действительно отворил вход. Тётя Зина замерла.

 

— Марина?! — удивлённо произнес незнакомый мужской голос.

 

Марина, прижав телефон к уху, затаила дыхание. Всё происходящее было одновременно абсурдным и пугающим.

 

— Кто вы? — донёсся голос тёти. — Где Марина? Это её квартира?

 

— Я здесь всего месяц живу, — спокойно ответил мужчина. — Квартиру купил. Может, вы ошиблись?

 

Последовала пауза, потом сдавленный, но полный ярости рёв:

 

— ЧТО ЗНАЧИТ — КУПИЛ?!

 

Марина резко сбросила вызов. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. «Теперь она точно поймёт, что я не врала», — мелькнула запоздалая мысль.

 

Прошло ещё десять минут, прежде чем снова пришло сообщение:

«Ты действительно уехала…»

 

Потом ещё одно:

«Почему ты никому ничего не сказала? Даже бабушке…»

 

Марина села у окна, глядя на серый, утренний Красноярск, в котором она наконец обрела спокойствие. Ей не хотелось возвращаться в прошлое, в ту удушающую атмосферу, где каждое её решение подвергалось осуждению.

 

Она долго смотрела на экран, потом всё-таки написала:

«Я просто хотела начать жить по-своему. Без крика. Без ожиданий. Без давления. Надеюсь, ты это когда-нибудь поймёшь.»

 

Ответа не было. Только через два дня пришла короткая, неожиданно тихая фраза:

«Живи, как хочешь. Но мы всё равно любим тебя.»

 

Марина закрыла телефон и впервые за долгое время улыбнулась.

 

Конец.

 

Хочешь, чтобы я написал альтернативную версию с драмой или примирением?Merci pour ton message ! Voici une version alternative de la fin, avec plus de drame et une touche de réconciliation douloureuse mais sincère :

 

 

—

 

…Внезапно послышался скрип дверей — но не с её стороны. На лестничной клетке кто-то действительно отворил вход. Тётя Зина замерла.

 

— Марина?! — удивлённо произнёс мужской голос.

 

— Кто вы? — отрезала тётя. — Это квартира Марины Андреевой?

 

— Нет, уже нет, — спокойно ответил мужчина. — Я купил её месяц назад.

 

Пауза повисла гнетущей тишиной, затем раздался глухой стук — звук чемодана, брошенного об стену.

 

— Ушла, значит… Даже не попрощалась… — пробормотала Зина, и на сей раз в её голосе впервые прозвучала не злость, а что-то похожее на боль.

 

Тем временем, в Красноярске, Марина сидела на краю дивана, сжимая в руке телефон. Сообщение от тёти остались без ответа. Но спустя несколько часов пришло фото — старая кухня в бабушкиной квартире, знакомая до мельчайших деталей. Под фото:

«Сидим тут с мамой. Пьем чай. Всё равно говорим о тебе. Приезжай когда-нибудь… Просто по-человечески.»

 

Марина долго смотрела на экран. Слёзы подступили неожиданно — горькие, злые, облегчённые. Она не знала, простила ли. Но вдруг поняла: ей этого больше и не нужно.

 

Она набрала ответ:

«Может быть. Когда-нибудь. Но уже — по моим правилам.»

 

В этот вечер она вышла на улицу, вдохнула холодный воздух Красноярска и пошла вперёд, не оборачиваясь.